В период гражданской войны 1992-1997 годов в Таджикистане он был одним из командиров Объединенной таджикской оппозиции в Нурабаде и Вахдате. В те годы он подчинялся другому командиру таджикской оппозиции Мулло Абдулло (Абдулло Рахимову).
Прославившийся больше как Эшони Дароз, Фатхулло Хайриддинов, после подписания Соглашения о мире в 1997 году, вместе со своими сторонниками перешел на сторону правительства. По тридцатипроцентной квоте сначала поступил на службу в министерство обороны, а затем перешел в МВД, где дослужился до звания подполковника.
Эшони Дароз был задержан сотрудниками милиции летом 2007 года по подозрению в незаконном обороте наркотиков и в 2008 году был осужден Верховным судом на девять лет колонии по обвинению в незаконном обороте наркотиков, многоженстве и использовании служебного положения. Имеет шестерых детей. Его отец - Эшони Хайриддин на протяжении нескольких лет возглавлял ячейку Партии исламского возрождения Таджикистана в районе Вахдат.
Наша беседа с Фатхулло Хайриддиновым состоялась у него в доме за пиалой чая.
Озоди: Как долго вы пробыли в заключении?
Хайриддинов: Три года и девять месяцев.
Озоди: Какие были условия вашего содержания в тюрьме?
Хайриддинов: Слава богу, было хорошо, также как и у других заключенных. Условия для всех заключенных во всех тюрьмах одинаковы. Трудностей не было.
Озоди: Как с обеспечением еды или доступа к воде? Есть ли там условия для умывания? Правда ли, что питанием заключенные обеспечивались за счет своих родственников?
Хайриддинов: В тюрьме также предоставляют еду, родственники также приносили нам поесть. Условия для умывания и приготовления пищи были даже очень хорошие. Возможно, на свободе нет таких условий, которые были тюрьме. Все условия были созданы: туалет, баня, которые постоянно работали. Не было проблем с горячей и холодной водой.
Озоди: Кто вместе с Вами отбывал наказание из известных в народе людей?
Хайриддинов: В тюрьме - Мухаммадрузи Искандаров, Назарали Ёрмахмадов, покойный Абдуджалил Хомидов – бывший председатель Согдийской области, который скончался в тюрьме, генерал Бегматов из президентской гвардии были в числе заключенных. Там много людей.
Озоди: И все-таки Вас освободили раньше срока. Что послужило причиной?
Хайриддинов: Меня осудили на девять лет. Три года из них были сокращены за счет амнистии 2007 года и при второй амнистии в 2009 году срок был сокращен еще на один год и два месяца. Меня содержали в колонии строго режима, и так как я отсидел треть срока, управление исправительных дел решило применить в отношении меня более мягкий режим. Предложили на вольное поселение и таким образом я условно вышел на свободу.
Озоди: Считаете ли вы, что были осуждены несправедливо?
Хайриддинов: Наша вина тоже была. Бывают моменты, когда человек ошибается. Были некоторые ошибки, которые послужили причиной моего осуждения. Слава богу, освободился. После тюрьмы теперь мое поведение улучшиться, иншаллах.
Озоди: Говорят, что некоторые высокопоставленные чиновники проводили встречи с бывшими командирами оппозиции в тюрьме?
Хайриддинов: Чиновники встречались с нами, но интересовались только условиями нашего содержания. Министр обороны был вместе с начальником управления исправительных дел. Они интересовались условиями нашего содержания в тюрьме, и разговор касался облегчения условий содержания осужденных. Это и было целью их встреч.
Озоди: Если вдруг придет время для защиты государства, возьмете ли вы в руки оружие? Например, если государство попросит Вас принять участие в той или иной операции, что будете делать?
Хайриддинов: На данный момент я об этом не задумывался. Да и здоровье у меня ухудшилось. Не могу дать конкретный ответ на этот вопрос.
Озоди: По некоторым данным, такие разговоры велись не только с Вами, но и с другими бывшими командирами…
Хайриддинов: Лично со мной таких разговоров не было и о таких разговорах не знаю. Там были беседы общего характера, беседы «тет-а-тет» не было. Были с министерства обороны и с руководителями других структур. Общие разговоры были со всеми заключенными. Они приехали с целью проверки.
Озоди: Эти встречи проходили недавно?
Хайриддинов: Недавно. Министр обороны представил себя как представителя правительства. Заключенные выразили ему свои пожелания, которые, в основном, касались сокращения срока наказания. Пожелали, чтобы глава государства дал им возможность амнистии или помилования.
Озоди: Как вы считаете, те, кто раньше были сторонниками или полевыми командирами оппозиции и Народного фронта, а сейчас находятся в тюрьме, раскаялись в содеянном? Считаете ли вы, что они уже не могут быть опасны для общества, правительства?
Хайриддинов: Тот, у кого нечистые помыслы, сколько бы ни отсидел, все равно останется при своем мнении. Он не изменится и не станет другим. Тот, кто исправился, был лучше, его убеждения стали более чистыми. Он на свободе был таким же и имел такое же убеждение, однако иногда возникают проблемы. Есть те, кто не желает второй раз наступать на те же грабли, он переосмысливает свою жизнь, свои поступки.
Однако те, кто не имел никогда хороших помыслов, сколько бы ни просидел, все равно не откажется от своих убеждений. Не изменится он даже после 10 или 20 лет тюрьмы. Он все равно совершит повторно свои поступки. Это не путь к исправлению. Будут другие условия, может быть тогда и изменится.
Озоди: Кому вы подчинялись во время военный событий?
Хайриддинов: В период борьбы я был в Нурабадской группировке.
Озоди: Вместе с Мулло Абдулло?
Хайриддинов: Мы там были вместе.
Озоди: Правда ли, что Мулло Абдулло Вас очень уважал и даже признал Вас своим приемным сыном и были очень близки к нему?
Хайриддинов: Он был одним из командиров движения Исламского возрождения. Мы были последователями Исламского возрождения и с этой точки зрения мы были близки, и уважения к нам было больше.
Озоди: Как вы примкнули к войскам ОТО? По своей воле или по настоянию кого-либо?
Хайриддинов: Отец и брат были сторонниками этих движений. Когда начались те события, отец попрощался со мной и ушел в Афганистан. Помню, что еще до ухода отца, я желал встать на тропу борьбы, несмотря на то, что отец мне говорил, чтобы я никуда не уходил.
Покойный брат был старше меня и в этих делах разбирался лучше меня. Отец говорил, что он пойдет бороться, а я должен остаться с семьей. Но я же тоже его сын, я - мужчина. Прощание и настояние отца на меня сильно повлияли. Тогда я в душе поставил перед собой цель, что с их возращением, иншаллах, примкну к силам оппозиции и вместе с ними продолжу борьбу.
Я ушел в ущелье Хакими летом 1993 года. Тогда сказал себе, что пока я жив, никуда из Таджикистана не уйду и продолжил борьбу до тех пор, пока не был достигнут мир и согласие.
Озоди: Как Вы восприняли мир?
Хайриддинов: Руководство Исламского возрождения приняло мир, и мы его приняли, так как подчинялись ему.
Озоди: Когда наступил мир, какую должность занимали?
Хайриддинов: Сначала в министерстве обороны был командиром роты, затем в этом же ведомстве до 2001 года был заместителем командира батальона и после этого был назначен командиром СОБР МВД и, если не ошибаюсь, проработал там до февраля 2007 года.
Озоди: Почему Мулло Абдулло не признал мир?
Хайриддинов: Он думал, что в будущем его обманут и посадят в тюрьму. Эти слова он всегда повторял в своих беседах.
Озоди: То есть он не доверял реальному миру?
Хайриддинов: Да, тогда он не верил и не осознавал то, что наступил настоящий мир и поэтому не воспринял его. Мы приложили большие усилия, чтобы убедить его последовать нашему примеру, но он отверг. Он всегда считал, что мы ошибаемся.
Озоди: Когда Вы обзавелись семьей?
Хайриддинов: В 1995 году женился в ущелье Хакими. В настоящее время у меня шестеро детей.
Озоди: Почему Вас называют «эшони Дароз»?
Хайриддинов: Это прозвище закрепилось за мной во время борьбы. «Эшон» – в честь покойного деда «Эшони Тодж» и «Дароз» – за счет моего высокого роста. Мое настоящее имя практически не знали. Там где я жил, это прозвище сменило мое настоящее имя. Так вот я стал «эшони Дароз» и забылось мое настоящее имя.
Озоди: Вы говорили, что тюремные надзиратели считали, что Вы вступили на тропу вооруженной борьбы из-за того что сожгли Ваш дом. Правда ли это?
Хайриддинов: В тюрьме, согласно положению, руководство и надзиратели проводили беседы с каждым заключенным, который доставлялся в тюрьму. В одной из таких бесед был затронут этот вопрос. Меня спрашивали и о годах моей борьбы и о других вещах.
Спрашивали о времени и лицах причастных к поджогу нашего дома? Ответил, что люди зашли в Каферниган и сожгли наш дом, однако мы позднее присоединились к борьбе со стороны Нурабадского района.
Присоединились к борцам Исламского возрождения. Они думали, что я вступил в борьбу из-за того, что подожгли наш дом. Я сказал, что нет. Дом подожгли не из-за меня, а из-за моего отца и брата. Я знал, что мой путь - борьба и после отъезда отца присоединился к борцам Исламского возрождения. Эти беседы проводились, когда меня переводили из СИЗО в тюрьму.
Озоди: Вы сказали, что Шерали Хайруллоев беседовал с Махмадрузи Искандаровым? О чем они беседовали?
Хайриддинов: Искандарова спросили, имеет ли он какие-либо вопросы или пожелания? Он ответил, что вопросов не имеет. Он на этой встрече не задал никаких вопросов и ничего не попросил.
Беседовал Абдукаюм Каюмзод
Прославившийся больше как Эшони Дароз, Фатхулло Хайриддинов, после подписания Соглашения о мире в 1997 году, вместе со своими сторонниками перешел на сторону правительства. По тридцатипроцентной квоте сначала поступил на службу в министерство обороны, а затем перешел в МВД, где дослужился до звания подполковника.
Эшони Дароз был задержан сотрудниками милиции летом 2007 года по подозрению в незаконном обороте наркотиков и в 2008 году был осужден Верховным судом на девять лет колонии по обвинению в незаконном обороте наркотиков, многоженстве и использовании служебного положения. Имеет шестерых детей. Его отец - Эшони Хайриддин на протяжении нескольких лет возглавлял ячейку Партии исламского возрождения Таджикистана в районе Вахдат.
Наша беседа с Фатхулло Хайриддиновым состоялась у него в доме за пиалой чая.
Озоди: Как долго вы пробыли в заключении?
Хайриддинов: Три года и девять месяцев.
Озоди: Какие были условия вашего содержания в тюрьме?
Хайриддинов: Слава богу, было хорошо, также как и у других заключенных. Условия для всех заключенных во всех тюрьмах одинаковы. Трудностей не было.
Озоди: Как с обеспечением еды или доступа к воде? Есть ли там условия для умывания? Правда ли, что питанием заключенные обеспечивались за счет своих родственников?
Хайриддинов: В тюрьме также предоставляют еду, родственники также приносили нам поесть. Условия для умывания и приготовления пищи были даже очень хорошие. Возможно, на свободе нет таких условий, которые были тюрьме. Все условия были созданы: туалет, баня, которые постоянно работали. Не было проблем с горячей и холодной водой.
Озоди: Кто вместе с Вами отбывал наказание из известных в народе людей?
Хайриддинов: В тюрьме - Мухаммадрузи Искандаров, Назарали Ёрмахмадов, покойный Абдуджалил Хомидов – бывший председатель Согдийской области, который скончался в тюрьме, генерал Бегматов из президентской гвардии были в числе заключенных. Там много людей.
Озоди: И все-таки Вас освободили раньше срока. Что послужило причиной?
Хайриддинов: Меня осудили на девять лет. Три года из них были сокращены за счет амнистии 2007 года и при второй амнистии в 2009 году срок был сокращен еще на один год и два месяца. Меня содержали в колонии строго режима, и так как я отсидел треть срока, управление исправительных дел решило применить в отношении меня более мягкий режим. Предложили на вольное поселение и таким образом я условно вышел на свободу.
Озоди: Считаете ли вы, что были осуждены несправедливо?
Хайриддинов: Наша вина тоже была. Бывают моменты, когда человек ошибается. Были некоторые ошибки, которые послужили причиной моего осуждения. Слава богу, освободился. После тюрьмы теперь мое поведение улучшиться, иншаллах.
Озоди: Говорят, что некоторые высокопоставленные чиновники проводили встречи с бывшими командирами оппозиции в тюрьме?
Хайриддинов: Чиновники встречались с нами, но интересовались только условиями нашего содержания. Министр обороны был вместе с начальником управления исправительных дел. Они интересовались условиями нашего содержания в тюрьме, и разговор касался облегчения условий содержания осужденных. Это и было целью их встреч.
Озоди: Если вдруг придет время для защиты государства, возьмете ли вы в руки оружие? Например, если государство попросит Вас принять участие в той или иной операции, что будете делать?
Хайриддинов: На данный момент я об этом не задумывался. Да и здоровье у меня ухудшилось. Не могу дать конкретный ответ на этот вопрос.
Озоди: По некоторым данным, такие разговоры велись не только с Вами, но и с другими бывшими командирами…
Хайриддинов: Лично со мной таких разговоров не было и о таких разговорах не знаю. Там были беседы общего характера, беседы «тет-а-тет» не было. Были с министерства обороны и с руководителями других структур. Общие разговоры были со всеми заключенными. Они приехали с целью проверки.
Хайриддинов: Недавно. Министр обороны представил себя как представителя правительства. Заключенные выразили ему свои пожелания, которые, в основном, касались сокращения срока наказания. Пожелали, чтобы глава государства дал им возможность амнистии или помилования.
Озоди: Как вы считаете, те, кто раньше были сторонниками или полевыми командирами оппозиции и Народного фронта, а сейчас находятся в тюрьме, раскаялись в содеянном? Считаете ли вы, что они уже не могут быть опасны для общества, правительства?
Хайриддинов: Тот, у кого нечистые помыслы, сколько бы ни отсидел, все равно останется при своем мнении. Он не изменится и не станет другим. Тот, кто исправился, был лучше, его убеждения стали более чистыми. Он на свободе был таким же и имел такое же убеждение, однако иногда возникают проблемы. Есть те, кто не желает второй раз наступать на те же грабли, он переосмысливает свою жизнь, свои поступки.
Однако те, кто не имел никогда хороших помыслов, сколько бы ни просидел, все равно не откажется от своих убеждений. Не изменится он даже после 10 или 20 лет тюрьмы. Он все равно совершит повторно свои поступки. Это не путь к исправлению. Будут другие условия, может быть тогда и изменится.
Озоди: Кому вы подчинялись во время военный событий?
Хайриддинов: В период борьбы я был в Нурабадской группировке.
Озоди: Вместе с Мулло Абдулло?
Хайриддинов: Мы там были вместе.
Озоди: Правда ли, что Мулло Абдулло Вас очень уважал и даже признал Вас своим приемным сыном и были очень близки к нему?
Хайриддинов: Он был одним из командиров движения Исламского возрождения. Мы были последователями Исламского возрождения и с этой точки зрения мы были близки, и уважения к нам было больше.
Озоди: Как вы примкнули к войскам ОТО? По своей воле или по настоянию кого-либо?
Хайриддинов: Отец и брат были сторонниками этих движений. Когда начались те события, отец попрощался со мной и ушел в Афганистан. Помню, что еще до ухода отца, я желал встать на тропу борьбы, несмотря на то, что отец мне говорил, чтобы я никуда не уходил.
Покойный брат был старше меня и в этих делах разбирался лучше меня. Отец говорил, что он пойдет бороться, а я должен остаться с семьей. Но я же тоже его сын, я - мужчина. Прощание и настояние отца на меня сильно повлияли. Тогда я в душе поставил перед собой цель, что с их возращением, иншаллах, примкну к силам оппозиции и вместе с ними продолжу борьбу.
Я ушел в ущелье Хакими летом 1993 года. Тогда сказал себе, что пока я жив, никуда из Таджикистана не уйду и продолжил борьбу до тех пор, пока не был достигнут мир и согласие.
Озоди: Как Вы восприняли мир?
Хайриддинов: Руководство Исламского возрождения приняло мир, и мы его приняли, так как подчинялись ему.
Озоди: Когда наступил мир, какую должность занимали?
Хайриддинов: Сначала в министерстве обороны был командиром роты, затем в этом же ведомстве до 2001 года был заместителем командира батальона и после этого был назначен командиром СОБР МВД и, если не ошибаюсь, проработал там до февраля 2007 года.
Озоди: Почему Мулло Абдулло не признал мир?
Хайриддинов: Он думал, что в будущем его обманут и посадят в тюрьму. Эти слова он всегда повторял в своих беседах.
Озоди: То есть он не доверял реальному миру?
Хайриддинов: Да, тогда он не верил и не осознавал то, что наступил настоящий мир и поэтому не воспринял его. Мы приложили большие усилия, чтобы убедить его последовать нашему примеру, но он отверг. Он всегда считал, что мы ошибаемся.
Озоди: Когда Вы обзавелись семьей?
Хайриддинов: В 1995 году женился в ущелье Хакими. В настоящее время у меня шестеро детей.
Озоди: Почему Вас называют «эшони Дароз»?
Хайриддинов: Это прозвище закрепилось за мной во время борьбы. «Эшон» – в честь покойного деда «Эшони Тодж» и «Дароз» – за счет моего высокого роста. Мое настоящее имя практически не знали. Там где я жил, это прозвище сменило мое настоящее имя. Так вот я стал «эшони Дароз» и забылось мое настоящее имя.
Озоди: Вы говорили, что тюремные надзиратели считали, что Вы вступили на тропу вооруженной борьбы из-за того что сожгли Ваш дом. Правда ли это?
Хайриддинов: В тюрьме, согласно положению, руководство и надзиратели проводили беседы с каждым заключенным, который доставлялся в тюрьму. В одной из таких бесед был затронут этот вопрос. Меня спрашивали и о годах моей борьбы и о других вещах.
Спрашивали о времени и лицах причастных к поджогу нашего дома? Ответил, что люди зашли в Каферниган и сожгли наш дом, однако мы позднее присоединились к борьбе со стороны Нурабадского района.
Присоединились к борцам Исламского возрождения. Они думали, что я вступил в борьбу из-за того, что подожгли наш дом. Я сказал, что нет. Дом подожгли не из-за меня, а из-за моего отца и брата. Я знал, что мой путь - борьба и после отъезда отца присоединился к борцам Исламского возрождения. Эти беседы проводились, когда меня переводили из СИЗО в тюрьму.
Озоди: Вы сказали, что Шерали Хайруллоев беседовал с Махмадрузи Искандаровым? О чем они беседовали?
Хайриддинов: Искандарова спросили, имеет ли он какие-либо вопросы или пожелания? Он ответил, что вопросов не имеет. Он на этой встрече не задал никаких вопросов и ничего не попросил.
Беседовал Абдукаюм Каюмзод